Вы не умрёте, но вы не знаете об этом
Прочитал "1984" Джорджа Оруэлла. Прочитал целиком на смартфоне - не зря выбрал достаточно большой дисплей. Удобная альтернатива музыке или играм, пока долго куда-то едешь или долго чего-то ждёшь. Страниц. конечно. получается больше, но на скорость чтения это не влияет. Глаза не устают - видимо потому что дисплей достаточно маленький (в противовес монитору). Поначалу затею с чтением всерьёз не воспринимал. думал. какое там чтение с телефона. - но понемногу-помаленьку прочитал всю книгу. Так-то.
Жанр "1984" я бы определил как политический хоррор. Иначе не скажешь - именно хоррор, саспенс которого не уступает какому-нибудь кошмару на улице вязов. Главный герой живёт в постоянном страхе и напряжении - страхе сделать что-нибудь не так, не так подумать, выразить неверные чувства. В тоталитарном обществе этой реальности человека страшит не уличная преступность, не маньяки в тёмных коридорах и подворотнях и уж тем более не потусторонние злые силы. Реальная угроза жизни обывателя - это карательная мощь правящей партии, помноженная на любое, даже замышляемое преступление против государства. Под смертный приговор человека подводит уже так называемое "мыслепреступление" - сами мысли, которые противоречат существующему строю. Существует множество путей изобличения этих мыслей (жесты, общее поведение, вредительство и пр.) и как следствие - нет такого человека, у которого бы не арестовали того или иного знакомого. Приговор, как правило, для всех один: арест, сфабрикованное под пытками следствие, короткий предсмертный отпуск на волю и, наконец, выстрел в затылок в одном из коридоров следственного учреждения.
Знакомо, не правда ли? Не нам, разумеется, но нашим дедам и прадедам. Не зря Оруэлл открыто признавал свой роман злободневно политическим. Вместе с его героем, министерским клерком Уинстоном Смитом, мы проходим путь типичного гражданина подобного общества: от полуголодного детства, с репрессированием обоих родителей, до роста собственного недовольства и последующего мучительного разоблачения в "мыслепреступлении".
Уинстону суждено умереть от пули в затылок, но мы этого уже не видим - роман заканчивается раньше. По сути главный герой умирает ещё задолго до казни - когда карательная система полностью ломает его, превращает в искалеченного получеловека, а под конец безжалостно тушит последние искорки гуманизма и собственной свободной воли. Незадолго до смерти его отпускают, чтобы он прочуствовал, кем стал, и тем самым ещё больше устрашился (или обрадовался - всё-таки в его лице был разоблачён преступник!) своей участи. Это и стало подлинным концом романа.
Ужастик, чистой воды ужастик. Но в то же время не лишённый весьма своеобразного романтизма. В жестоком мире альтернативного 1984 года всё напичкано камерами и микрофонами, мир поделён между тремя тоталитарными супердержавами (то есть бегство за границу ничего в твоей жизни не изменит), партийные чистки косят население посильнее естественного отбора... Но в то же время мы вместе с главными героями радуемся. Радуемся, когда им удаётся спрятаться от слежения и побыть наедине с собой и друг с другом. Радуемся, когда они тайком достают что-нибудь из запрещённых продуктов. Радуемся, когда так или иначе они могут выразить своё несогласие с партией и ощутить, как выразился сам Оруэлл, что "свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре". Радости, по сути ничтожные, но в силу своей труднодоступности - составляющие для героев истинный смысл существования. Именно это заставляет прильнуть к книге особенно страстно.
Жанр "1984" я бы определил как политический хоррор. Иначе не скажешь - именно хоррор, саспенс которого не уступает какому-нибудь кошмару на улице вязов. Главный герой живёт в постоянном страхе и напряжении - страхе сделать что-нибудь не так, не так подумать, выразить неверные чувства. В тоталитарном обществе этой реальности человека страшит не уличная преступность, не маньяки в тёмных коридорах и подворотнях и уж тем более не потусторонние злые силы. Реальная угроза жизни обывателя - это карательная мощь правящей партии, помноженная на любое, даже замышляемое преступление против государства. Под смертный приговор человека подводит уже так называемое "мыслепреступление" - сами мысли, которые противоречат существующему строю. Существует множество путей изобличения этих мыслей (жесты, общее поведение, вредительство и пр.) и как следствие - нет такого человека, у которого бы не арестовали того или иного знакомого. Приговор, как правило, для всех один: арест, сфабрикованное под пытками следствие, короткий предсмертный отпуск на волю и, наконец, выстрел в затылок в одном из коридоров следственного учреждения.
Знакомо, не правда ли? Не нам, разумеется, но нашим дедам и прадедам. Не зря Оруэлл открыто признавал свой роман злободневно политическим. Вместе с его героем, министерским клерком Уинстоном Смитом, мы проходим путь типичного гражданина подобного общества: от полуголодного детства, с репрессированием обоих родителей, до роста собственного недовольства и последующего мучительного разоблачения в "мыслепреступлении".
Уинстону суждено умереть от пули в затылок, но мы этого уже не видим - роман заканчивается раньше. По сути главный герой умирает ещё задолго до казни - когда карательная система полностью ломает его, превращает в искалеченного получеловека, а под конец безжалостно тушит последние искорки гуманизма и собственной свободной воли. Незадолго до смерти его отпускают, чтобы он прочуствовал, кем стал, и тем самым ещё больше устрашился (или обрадовался - всё-таки в его лице был разоблачён преступник!) своей участи. Это и стало подлинным концом романа.
Ужастик, чистой воды ужастик. Но в то же время не лишённый весьма своеобразного романтизма. В жестоком мире альтернативного 1984 года всё напичкано камерами и микрофонами, мир поделён между тремя тоталитарными супердержавами (то есть бегство за границу ничего в твоей жизни не изменит), партийные чистки косят население посильнее естественного отбора... Но в то же время мы вместе с главными героями радуемся. Радуемся, когда им удаётся спрятаться от слежения и побыть наедине с собой и друг с другом. Радуемся, когда они тайком достают что-нибудь из запрещённых продуктов. Радуемся, когда так или иначе они могут выразить своё несогласие с партией и ощутить, как выразился сам Оруэлл, что "свобода - это возможность сказать, что дважды два - четыре". Радости, по сути ничтожные, но в силу своей труднодоступности - составляющие для героев истинный смысл существования. Именно это заставляет прильнуть к книге особенно страстно.